Кажинского «Радиопередача мыслей», напечатанная в «Комсомольской правде» [632]. Кажинский является горячим сторонником электромагнитной теории телепатии, подтверждением которой он считает результаты своих давних, еще довоенных опытов по внушению мыслей животным в Уголке Дурова. В этих опытах использовалась спроектированная Кажинским металлическая камера – устройство, экранирующее электромагнитные волны: «Когда экспериментатор сидел внутри устройства при закрытой дверце, никакое мысленное задание животному (находившемуся снаружи) не передавалось. Но стоило открыть дверцу, как опыт передачи мысленного внушения увенчивался успехом. Это означало, что открытая дверца нарушала блокирующее воздействие камеры», и позволяло «прийти к выводу, что природа явлений, сопровождающих мысленное внушение на расстоянии, сходна с природой радиоволн» [633].
Леонид Васильев и Бернард Кажинский могут показаться эксцентричными одиночками, решившими воспользоваться оттепелью для публикации воспоминаний о своих работах двадцатилетней давности, – но такое впечатление будет ошибочным. Так, в Москве в конце пятидесятых существует целый круг лиц, увлеченных проблемами телепатии; помимо Кажинского туда входят психолог, доктор биологических наук Соломон Геллерштейн (один из основателей советской психологии труда), психиатр Дмитрий Мирза (продолжающий в НИИ «Электрон» исследования электромагнитных излучений человеческого мозга, начатые Сергеем Турлыгиным) и кандидат биологических наук Александр Пресман (поклонник идей Александра Чижевского о влиянии солнечных вспышек на человеческое здоровье) [634]. Сам Чижевский исследовал проблемы «мысленного внушения» в тридцатые годы вместе с Кажинским и Васильевым; арестованный в 1942 году, отсидевший восемь лет в лагерях, живший в Караганде, он вернулся в Москву только в 1958 году, чтобы продолжить развитие своих идей об аэроионах, – но периодически участвовал и в неофициальных обсуждениях природы телепатии [635].
В Ленинграде, помимо Васильева, вопросами телепатии увлечен доктор биологических наук, заведующий кафедрой физиологической кибернетики ЛГУ Павел Гуляев – вероятно, первый в Советском Союзе ученый, применяющий кибернетический подход к исследованию живых организмов [636]. Пресман, Гуляев и еще один кибернетик, Игорь Полетаев (автор книги «Сигнал», оппонент Ильи Эренбурга в известной дискуссии о «физиках и лириках»), еще до выхода книги Васильева, в 1958 году, делали доклад в Институте биофизики АН СССР о влиянии на организмы сверхвысоких частот и о необходимости научного изучения телепатии. Руководство института в лице члена-корреспондента АН СССР Глеба Франка не поддержало такую инициативу – однако уже спустя два года ситуация с телепатией резко изменилась [637].
В самом начале 1960 года Васильев получает от французского парапсихолога Рафаэля Херумьяна две статьи, описывающие опыты на американской подводной лодке «Наутилус» [638]:
Лодка с находившимся на ней участником опыта (А) на 16 суток погрузилась на дно Атлантического океана. Другой участник опыта (В), остававшийся на берегу, два раза в день, в строго определенное время, мысленно внушал испытуемому А одну из пяти фигур: круг, квадрат, крест, звезда, волнистые линии. <…> Точно в то же самое время испытуемый А на расстоянии многих сотен километров, через толщу морской воды и герметически замкнутую металлическую обшивку лодки, пытался воспринять эти мысленно передаваемые сигналы и записывал их на бумаге. Опыт проводился в условиях безупречного, по всей видимости, контроля за участниками опыта, продолжался 16 дней и дал результат, более чем в три раза превосходящий тот результат, какой можно было ожидать по теории вероятностей [639].
Информация эта полностью согласуется с парадоксальными результатами, полученными самим Васильевым в тридцатых годах, когда «самое тщательное экранирование металлом мысленно внушающего “индуктора” или воспринимающего мысленное внушение “перципиента” ни в какой мере не ухудшало передачу мысленного внушения» [640]. Васильева явно вдохновляет такое развитие событий («Наши давние исследования ничуть не утратили своего интереса. Скорее напротив, с течением времени значение их возросло» [641]); он рассказывает о «Наутилусе» Игорю Полетаеву и Павлу Гуляеву, а чуть позже делает доклад в ленинградском Доме ученых [642]. В марте 1960 года Васильев, Гуляев и Полетаев готовят пояснительную записку («Телепатическая связь»), которую Полетаев вместе с рапортом направляет на имя Министра обороны СССР, маршала Родиона Малиновского [643].
Рапорт звучит более-менее тревожно:
В марте 1960 года профессор Л. Л. Васильев (заведующий кафедрой физиологии Ленинградского Гос. Университета) сообщил о том, что в американских вооруженных силах принята на вооружение телепатия (передача мыслей на расстояние без помощи технических средств) в качестве средства связи с подводными лодками, находящимися в плавании. <…> в условиях эксперимента с «Наутилусом» никакой другой вид связи не мог быть использован. В частности – радиосвязь была невозможна, ибо лодка находилась в погруженном состоянии. Не вдаваясь в обсуждение вопроса о степени достоверности упомянутых сообщений, следует признать, что опасность в случае использования против СССР нового неизвестного нам психологического оружия слишком велика, чтобы оставить эти сообщения без внимания. [644]
По всей видимости, Полетаеву удалось напугать военное руководство страны. В том же 1960 году государство принимает решение выделить средства на изучение телепатии (в качестве перспективного метода коммуникации в условиях, когда радиосвязь невозможна), и при Физиологическом институте биологического факультета ЛГУ создается отдельная Лаборатория электромагнитных полей и аэроионов, главой которой назначен Васильев [645].
Слово «аэроионы» в названии лаборатории отсылает к теории Чижевского о том, что человеческое самочувствие и здоровье сильно зависят от наличия в воздухе отрицательно заряженных ионов. «Атмосферный воздух, профильтрованный через определенный слой ваты и тем самым лишенный всех аэроионов, приводит животных через ограниченный срок к серьезным заболеваниям и затем к смерти» [646], – пишет Чижевский в книге 1960 года «Аэроионификация в народном хозяйстве» и предлагает устанавливать в помещениях специальную аппаратуру для насыщения воздуха отрицательными ионами. Теория эта развивается Чижевским с тридцатых годов, считается в СССР вполне респектабельной и медленно, но верно приобретает все больше сторонников. Александр Микулин, будущий автор книги «Активное долголетие», с начала пятидесятых доказывает, что отрицательные ионы уничтожают множество болезнетворных бактерий (и проектирует для целей дезинфекции специальный гидроионизатор [647]); кандидат медицинских наук Марина Мачабели в 1959 году описывает «тромбогемморагический синдром» – воспаление тканей, вызываемое нехваткой отрицательного электрического заряда [648]; публика рассуждает о необходимости искусственно ионизировать воздух, и еще через несколько лет схемы комнатных аэроионизаторов («электроэффлювиальных люстр») станут печататься в популярных журналах [649]. Сторонником теории аэроионов является и Леонид Васильев, посвятивший большое количество работ лечению в ионизированном воздухе бронхиальной астмы и нервных расстройств [650].
Тем не менее всем хорошо известно, что в новой Лаборатории электромагнитных полей и аэроионов изучают еще и телепатию. «Надо быть в курсе того, что уже сделано и что делается по данному вопросу в капиталистических странах, не говоря уже о том, что надо всему этому дать правильное, материалистическое объяснение. Вот почему в Физиологическом институте Ленинградского университета
